Когда время судья и палач. Психологическая драма с криминальным событием - Алена Бессонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что будем делать? — заорал Роман пытаясь перекрыть рёв винтов, — надо садиться! Он может вернуться…
— Ты что, парень, вертолёт на сосны наколоть хочешь?
— Полянка…
— Heт здесь полянок!
— А вон, слева…
— Болото!
— Не улетать же?
— Кричи в эфир. Дай кому-нибудь наши координаты.
— Всем! Всем! Всем! — заорал по радио Роман, — я борт 19201, прошу связи и помощи. Всем! Всем! Приём!
Эфир молчал.
Замкнув большой круг над лесом, пилот не нашёл места, где бы вертолёт мог притулиться. Вернулись. Человек около сосны лежал в той же позе.
— Может быть, он уже мёртвый? — напряжённо вглядываясь в неподвижную фигуру, предположил Васенко. — Нужно садиться…
— Можно пожертвовать винтом, — отозвался пилот, — ремонтники восстановят… Зато у нас есть богатая аптечка спасателей и руки… Смерть Серёги Голубятникова я себе не прощу…
Роман стал отстёгивать привязные ремни.
— Ты куда?
— Зависай, прыгну.
— Предположим, что не поломаешь шею. А потом?
— Окажу ему помощь.
— Если прыгнешь хотя бы с пяти метров на еловник, тебе самому придётся склеивать кости.
— Я пружинистый! Однажды прыгал с балкона любимой женщины…
— Уходил от погони ревнивого мужа?
— Ну!
— А как я вытащу вас? Руку до земли дотяну? Бортача нет, лебёдки нет, даже задрипанного троса нет! Приготовься к посадке.
— А винт?
— Постараюсь обрубить его аккуратненько.
— Сначала я попробую прыгнуть!
— Всё! Диспут закончен! Кричи в эфир. Не переставай, кричи в эфир…
Пилот прицелился в самую широкую прогалину, но и там, между стволов, было не более пятнадцати метров. У несущего винта такой же размах. Значит, все ветви он подберёт с ходу, а даже попавший на крутящийся винт воробышек делает в лопасти вмятину.
— Что случилось с 19201?
— Кто на связи?
— Я рейсовый. Иду на шести тысячах.
— Рейсовый, передай наше место… — Роман говорил быстро, повторив координаты дважды. — В лесу человек. Парашютист. Лежит без движения. Садимся к нему. Возможна поломка вертолёта. Поломка — наверняка. Ждём вездеход со спасательным оборудованием и врача. Как понял, рейсовый?
— Мягкой посадки вам, 19201! — прогудело в наушниках. — Всё понял. Радист уже передал. Я борт 16842. Не дрейфьте, парни!
— Благода…
Он недоговорил. Несущий винт с размаху резанул по жёстким кронам. В мелочь изрубленные ветки и рой хвойных иголок закружились над кабиной. Что-то затрещало, как сахар на зубах. Кусочек зелёного лапника ударил по стеклу. Вертолёт провалился точно в прогалину, и левое колесо шасси, соскользнув с пня, по ось зарылось в мягкую землю. Машина накренилась, замерла. Винт крутился, подбирая, подбрасывая вверх и снова бросая вниз лёгкую хвою и прелый мох.
Когда мотор смолк и остановились, свесившись лопасти, то концы их были сколоты примерно на метр. Несколько склеенных с торцов секций, порубив ветки, улетели вместе с ними.
Роман выпрыгнул из кабины, побежал к неподвижному парашютисту, склонилась над ним. Перевернул на спину. Это был пилот. Он был без сознания, но целый. Медведь его не тронул. Километрах в трёх от приземления пилота чуть позже спасатели подобрали Валентина. Купол парашюта попал на очень высокое дерево, и он повис на стропах вниз головой. Кроме царапин от сучьев, на теле ни одной раны. Оба в глубоком шоке. Если бы не так, то богатырски сложённый Валентин легко бы принял нормальное положение и спустился на землю. А он несколько часов провисел вниз головой. Железный организм выдержал пытку. В госпитале главврач показал им истории болезни. В них с тремя большими вопросительными знаками был написан одинаковый диагноз: «Виброудар???» и в скобках: «вибрационная атака». И то и другое определения для врача новые. Диагноз он поставили приблизительно, исходя из того, что кожа пилота и Валентина испещрена небольшими, беспорядочно и густо разбросанными чёрными и светло-коричневыми пятнышками чечевицеобразной формы. Лопнувшие капиллярные узлы — признак вибрационной болезни. Внутренние органы подверглись мгновенной и очень сильной встряске. У Валентина кровоизлияние коснулось и левой части мозга. Врачи ввели его в медикаментозную кому.
Вечером в холмогорском доме Русакова мужчины обменивались информацией. Исайчев доложил: состояние пилота улучшается. Он довольно свободно разговаривает. Что же случилось в воздухе? Со слов пилота, было так: получив приказ на подсадку нового пассажира, он приземлился и оставил вертолёт на попечение авиатехников и дозаправщиков. Вместе с Валентином пошёл перекусить в буфет аэропорта. Пассажир так и не появился и они, дождавшись приказа «отбой», пошли на базу нефтепромысла. Взлетев, набрали высоту. Пилот переключил управление на автопилот. Валентин достал книжку, попытался читать. Пилот глянул вниз. Увидел старый чёрный пал и начал внимательно рассматривать сгоревшую давным-давно часть леса. Он хорошо помнит, что именно в этот момент вертолёт тряхнуло и по днищу будто забарабанил стальной дождь. Лётчик предположил, что взорвалась оторвавшаяся от днища мина. Взорвалась метрах в десяти под уходящим от неё вертолётом. Взрывная волна была необычайной силы. Машина перестала слушаться рулей. Шла, не меняя высоты только в одном направлении, как понял пилот к морю. Потом он почувствовал острую боль в кончиках пальцев. Пульсирующая боль кинулась к плечам. Начало трясти нутро. Тяжело застучало в висках. Свет померк. Почувствовал, как невидимая сила в полной темноте безжалостно рвёт тело на части. Как выпрыгнул из кабины — не помнит. С Валентином, вероятно, было то же самое, но судя по месту выброски дольше. Говорит, что «в огненной ловушке» метался долго. Так ему показалось. Врач объяснил их состояние на пальцах: в каждом из нас существуют колебательные движения низкой частоты. Например, наша система кровообращения — это своеобразный колебательный контур. Если период инфразвука совпадает или будет близок к периоду этих колебаний, то возникает резонанс, может произойти разрыв артерий и может остановиться сердце. Вот так! Этот пакостный звук вреден во всех случаях. Слабый вызывает морскую болезнь. Частота семь герц — смертельна. На людей обрушивается волна беспорядочного страха, ужаса. Они испытывают адскую боль… Их нашли неподалёку от спалённого леса, на который перед началом беды смотрел пилот-спасатель. Значит, всё произошло в течение семи-восьми секунд. И того и другого опустили на землю купола, раскрытые парашютными автоматами. А машина продолжала полёт…
— Понятно, — резюмировал Роман, — их заказали. И в деле кто-то из высших чинов авиаотряда. Александр Егорович, только вы можете выяснить кто.
— Не могу! — рявкнул Русаков, — приказ устный, диспетчер получил его от человека, который назвался весомой фамилией. Но вся шутка в том, что мужик с такой фамилией уже неделю отдыхает на берегах Красного моря. Линия использовалась местная. Все необходимые формальности были соблюдены, названы нужные коды. У диспетчера не
